21 февраля 2019 г. состоялось очередное заседание Комитета по финансовым рынкам и кредитным организациям Торгово-промышленной палаты Российской Федерации. Темой обсуждения стала субсидиарная ответственность контролирующих лиц в банковском секторе. Финансовый рынок стремительно расчищается регулятором за счет ликвидации частных банков. Активно идут процессы по привлечению к субсидиарной ответственности контролирующих банки лиц. Рекорд по взысканной сумме на сегодняшний день составляет 75 млрд руб. На рассмотрении судов находятся заявления в отношении собственников, членов органов управления и наемных работников нескольких сотен кредитных организаций. Причем, эта впечатляющая статистика не включает еще более многочисленные случаи привлечения контролирующих лиц к ответственности по фискальным обязательствам должников на основании ст. 45 НК РФ, по налоговым составам Уголовного Кодекса РФ. Попытки решить создавшуюся проблему предпринимаются. Однако не все они эффективны, а зачастую и вовсе спорные – это касается ужесточения ответственности бенефициаров банков при санации. Экспертное сообщество все больше сходится во мнении, что необходимо сформировать пакет поправок в законодательство, в части регулирования вопросов банкротства банков.                                            

Открывая заседание, председатель Комитета ТПП РФ по финансовым рынкам и кредитным организациям В. Гамза сказал, что механизм привлечения к субсидиарной ответственности в банковском секторе в последние несколько лет работает бесперебойно. АСВ предъявляет иски о субсидиарной ответственности к руководству банков. Эта тенденция сохранится еще долгое время, поскольку процесс отзыва банковских лицензий продолжится. Таким образом, тема субсидиарной ответственности будет актуальной не один год.

Глава подкомитета по финансовой грамотности и финансовому оздоровлению Комитета ТПП РФ по финансовым рынкам и кредитным организациям И. Рыков отметил, что все в курсе негативных последствий привлечения к субсидиарной ответственности. Закон предусматривает ряд обременений для лиц, которые были привлечены к субсидиарной ответственности или с которых были взысканы убытки в пользу кредитной организации.

Согласно данным отчета о результатах работы за 9 месяцев 2018 г., Агентством по страхованию вкладов направлено 54 заявления о привлечении к имущественной ответственности бывших руководителей банков на сумму 331,3 млрд руб. А всего с 2005 г. подано 279 заявлений о привлечении к имущественной ответственности руководителей банков на сумму 875 млрд руб. Из них удовлетворено 109 заявлений на сумму 196 млрд руб., а заявления на сумму 644 млрд руб. находятся на рассмотрении.

Остается открытым вопрос: сколько же из этих миллиардов поступило в счет имущественной ответственности? В отчете никаких данных о суммах поступлений за счет привлечения к имущественной ответственности не содержится. «Как будто АСВ стесняется результатов своей работы. Видимо, в Агентстве и сами считают, что цифры незначительны», – отметил И. Рыков.

Главный редактор журнала «Банковское дело» В. Ф. Нестеренко сообщил, что около 70% лиц, проходящих по искам Агентства по страхованию вкладов, бывают оправданы арбитражными судами. С одной стороны, цифра в 70% оправдательных приговоров говорит о качественной работе российской арбитражной судебной системы, но с другой стороны, она же свидетельствует о неудовлетворительной работе АСВ в этом направлении. Иски АСВ ведут к ограничению в правах невиновных людей: это может быть арест имущества, запрет на выезд за границу; внесение в черные списки ЦБ РФ, лишающие права занимать руководящие должности. Да и годами «жить в судебном процессе» малоприятно.

Но цифра 70% говорит еще и о качестве работы юридических фирм, привлекаемых АСВ. Если на каком-то производстве будет 70% брака, оно обречено, а здесь можно видеть высокий спрос на услуги таких фирм. Например, расходы АСВ на оплату услуг всего одной привлеченной организации по юридическому сопровождению процедур конкурсного производства одного банка составили 537 млн руб. А таких дел сотни. И счет уже идет на миллиарды рублей.

Может быть, этим юридическим фирмам выгодны продолжительные процессы. Вот и тянутся дела годами. В этой ситуации возникает вопрос: а не могут ли юридические фирмы затягивать судебные процедуры искусственно? Почему нет – время идет, деньги капают. Хотя слово «капают» в данном случае плохо отражает реальность. Здесь явно необходимо исследование проблемы цена/качество, а АСВ следует выработать критерии оценки эффективности деятельности работающих на аутсорсинге юридических компаний. И в зависимости от показателей оплачивать их работу.

Адвокат, советник Saveliev, Batanov & Partners, председатель подкомитета МТПП по вопросам ответственности директоров, акционеров и скрытых бенефициаров Ю. С. Михальчук рассказала о статистике по субсидиарной ответственности и некоторых случаях привлечения к ответственности банкиров.

Согласно статистике Федресурса, ежегодно растет число удовлетворенных требований: в 2018 г. удовлетворялось каждое третье заявление, тогда как годом ранее суды удовлетворяли лишь каждое пятое. В три раза выросли и взысканные суммы: в 2017 г. было взыскано 103,2 млрд руб., а в 2018 г. – рекордные 330 млрд руб. Весной Верховный Суд РФ опубликует свою статистику, которая будет содержать еще бóльшие суммы, так как будут учтены судебные процессы с участием банкиров, которые в статистику Федресурса не попадают.

По данным АСВ, по состоянию на 21.02.2019 было ликвидировано 309 банков и еще 362 банка проходят процедуру ликвидации. В большинстве этих дел заявлялись требования о привлечении к субсидиарной ответственности председателей правления, членов совета директоров, акционеров, скрытых бенефициаров и других лиц.

В одном из недавних дел суд привлек к субсидиарной ответственности председателя правления и главного бухгалтера ООО «КБ «СахаДаймондБанк» за то, что были выданы кредиты техническим заемщикам, на балансе учитывались векселя, которые в действительности не эмитировались, а также за вывод ликвидных активов, распоряжения по которым были подписаны главбухом. Судебная экспертиза установила, что подпись на документах была выполнена не главным бухгалтером, а иным лицом. Однако суд не стал освобождать главбуха от ответственности, а констатировал вину в ненадлежащем ведении учета, которое и повлекло возможность для других лиц сфальсифицировать документы и вывести активы банка (постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.11.2018 по делу № А40-133945/2010).

В деле ОАО «АКБ «Экопромбанк» суд привлек к субсидиарной ответственности председателя правления и его заместителей, которые также были членами правления и членами кредитного комитета. В вину им была поставлена выдача кредитов неблагонадежным заемщикам, часть договоров была заключена заместителями председателя, действовавшими на основании доверенности. Суд отметил, что ответчики в силу своих профессиональных обязанностей были осведомлены о стратегии управления банком и искусственно заменили ликвидные активы на неликвидные (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 13.11.2018 по делу № А50-17399/2014).

На фоне увеличившегося числа дел о привлечении контролировавших банкротов лиц к субсидиарной ответственности Верховный Суд РФ коренным образом изменил судебную практику по обеспечительным мерам. Ранее основная сложность заключалась в слишком высоком стандарте доказывания – надо было представить суду доказательства, что ответчик будет выводить свое имущество. В деле ЗАО «ИпоТек Банк» Верховный Суд РФ указал, что достаточно привести разумные подозрения (определение Верховного Суда РФ от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2) по делу № А40-80460/2015). Этот подход уже получил свое применение – с начала этого года кассационные суды отправили на пересмотр уже несколько десятков дел со ссылкой на определение ВС РФ с указанием правильно применить стандарт доказывания и решить вопрос о принятии обеспечительных мер.

Партнер, руководитель практики банкротства и антикризисной защиты бизнеса юридической компании «Пепеляев Групп», кандидат юридических наук Ю. В. Литовцева рассказала, что риски субсидиарной ответственности возникают задолго до подачи соответствующего заявления. Как ни парадоксально это звучит, но существенным фактором, влияющим на возникновение оснований ответственности и ее размер, является деятельность Банка России и Агентства по страхованию вкладов.

Значительное число банков, у которых была отозвана лицензия, несмотря на отклонения фактических показателей от нормативных, имели возможность выйти из кризисной ситуации. Однако в отсутствие законодательной обязанности и процедуры рассмотрения Банком России планов финансового оздоровления, предлагаемых собственниками и менеджментом кредитной организации, реальные предложения попросту игнорируются.

Абсолютно непрозрачной является процедура отзыва лицензии. Даже выполнив все предписания регулятора, банк не может быть уверен, что буквально на следующий день после исполнения его требований ЦБ РФ не отзовет лицензию. Не говоря уже о том, что все, что согласовывалось Банком России, впоследствии абсолютно произвольно может быть пересмотрено после начала процедуры банкротства, что очевидно нарушает принцип правовой определенности.

Несовершенство порядка оценки активов кредитных организаций, в частности отсутствие положения об оценке недвижимости, приводит к искусственному раздуванию дефицита и увеличению в разы размера требований, предъявляемых контролирующим банк лицам. Аналогичные последствия влечет произвольный подход регулятора к доначислению резервов по ссудной задолженности.

Неповоротливость и бюрократизированность АСВ, полное отсутствие заинтересованности в сокращении сроков конкурсного производства не позволяют эффективно управлять кредитной организацией после отзыва лицензии. Соответственно, крайне медленно производится взыскание дебиторской задолженности, не согласовываются процедуры рефинансирования со ссылками на мифические законодательные ограничения, очень поздно и за бесценок реализуются активы, что влечет колоссальное увеличение размера субсидиарной ответственности. Непрозрачность и неподконтрольность деятельности АСВ кредиторам и представителям участников приводит к заоблачным сметам и необоснованному расходованию конкурсной массы.

Все это свидетельствует о настоятельной необходимости корректировки законодательного регулирования деятельности Банка России и АСВ, а также реформы конкурсного управления кредитными организациями.

Председатель Московской коллегии адвокатов «Последний дозор», член Общественного совета ЦОП «Бизнес против коррупции» при Уполномоченном при Президенте РФ по защите прав предпринимателей А. В. Молохов рассказал, что в настоящее время добиться от арбитражного суда самостоятельного рассмотрения заявления о пропуске срока исковой давности (без исследования иных фактических обстоятельств по делу) невозможно – АПК РФ такой возможности не предусматривает.

Между тем ГПК РФ, со своей стороны, предусматривает в ч. 6 ст. 152, что «в предварительном судебном заседании может рассматриваться возражение ответчика относительно пропуска истцом без уважительных причин срока исковой давности для защиты права и установленного федеральным законом срока обращения в суд.

При установлении факта пропуска без уважительных причин срока исковой давности или срока обращения в суд судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу. Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке».

Согласно п. 15 постановления Пленума Верховного суда от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» истечение срока исковой давности служит самостоятельным основанием для отказа в иске, и суд вправе отказать в иске только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела. Однако в п. 15 не указано на самостоятельный порядок рассмотрения заявления о применении исковой давности, то есть не хватает процессуальной составляющей. А без такого прямого указания арбитражные судьи не берут на себя смелость отдельно рассматривать заявление и выносить решение без исследования иных обстоятельств дела.

Применение исковой давности в арбитражных судах идет «прицепом»: в форме «кроме того», если фактические обстоятельства также позволяли отказать в иске, либо в форме «между тем», если фактические обстоятельства требовали удовлетворить иск, но вмешалась исковая давность.

Хотя судам достаточно было бы анализировать только вопросы, необходимые для рассмотрения самого заявления об исковой давности, и не совершать действия, необходимость которых явно отсутствует. Ситуация, требующая очевидной процессуальной экономии, почему-то прошла мимо внимательного ока Верховного Суда.

На мой взгляд, для смены текущего подхода нужна прямая норма АПК РФ, аналогичная норме ч. 6 ст. 152 ГПК РФ. При этом представляется, что следует расширить возможность отдельного рассмотрения заявления о пропуске исковой давности, не ограничиваясь только предварительным заседанием. Ведь если заявление о пропуске исковой давности может быть сделано до вынесения судом решения (п. 2 ст. 199 ГК РФ), то и рассматриваться в самостоятельном порядке такое заявление должно, на мой взгляд, сразу после того, как оно последовало, даже если стадия подготовки дела к судебному разбирательству уже миновала.

Полагаю, что в целях соблюдения разумного срока на судебное разбирательство законодателю целесообразно предусмотреть раздельное рассмотрение исков о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих кредитные организации, так как групповое рассмотрение подобных дел ведет их чрезмерному затягиванию.

Партнер Московской коллегии адвокатов «Ионцев, Ляховский и партнеры» И. Я. Дубов сообщил, что анализ дел о банкротстве банков показывает, что требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности распространяются на широкий круг лиц, в том числе и лиц, полномочия которых прекратились задолго до отзыва лицензии на осуществление банковских операций. Требования о привлечении к субсидиарной ответственности предъявляются в отношении членов совета директоров, членов правления, в том числе и главных бухгалтеров, если они входили в состав правления, председателей правления, даже если они крайне непродолжительное время осуществляли свои полномочия. При таком подходе даже в небольших банках к субсидиарной ответственности привлекаются более 10 человек.

Требования о привлечении к субсидиарной ответственности в значительной степени касаются обстоятельств, которые имели место не перед отзывом лицензии, а задолго (обычно за два года) до отзыва лицензии, то есть в период, когда надзор за деятельностью кредитной организации осуществлялся Банком России.

Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности составляется на основании заключения о наличии признаков преднамеренного банкротства, подготавливаемого конкурсным управляющим с привлечением весьма дорогостоящих специалистов. Согласно постановлению Правительства РФ, определяющему порядок подготовки такого заключения, анализ финансовой деятельности с целью подготовки заключения осуществляется за период не менее двух лет, предшествующий возбуждению дела о банкротстве.

В результате такого подхода конкурсный управляющий банка в подавляющем большинстве подготовленных заключений указывает, что еще за два года до отзыва у банка лицензии на осуществление банковской деятельности размер собственных средств банка был отрицательным.

В связи с этим возникает вопрос: каким образом кредитная организация могла существовать два и более года с отрицательным капиталом?

Отрицательный капитал в банке образуется в связи с тем, что конкурсный управляющий считает необходимым досоздать РВПС по кредитному портфелю. В результате досоздания РВПС обесцениваются активы банка и формируется убыток, который уменьшает размер собственных средств.

В ходе надзорной деятельности Банк России издает предписания, в которых, на основании анализа кредитного портфеля банка, содержатся требования о досоздании РВПС. В результате исполнения предписаний Банка России происходит корректировка размера собственных средств кредитной организации. На официальном сайте Банка России ежемесячно публикуется отчетность банков, в том числе и отчетность по собственным средствам, которая учитывает исполнение или неисполнение соответствующих предписаний Банка России. Таким образом, на основании официально публикуемой отчетности можно установить размер собственных средств кредитной организации на каждую отчетную дату.

Следует обратить внимание, что в силу требований действующего законодательства банк в принципе не может осуществлять деятельность с отрицательным размером капитала, тем более вести деятельность с отрицательным капиталом в течение двух и более лет.

При наличии подобных обстоятельств в деятельности кредитной организации исходя из требований действующего законодательства Банк России практически немедленно должен отозвать у такой кредитной организации лицензию на осуществление банковских операций.

Подход Агентства, когда в заключении, а потом и в заявлении о возложении субсидиарной ответственности, констатируется наличие у банка отрицательного капитала еще за два года до отзыва лицензии на осуществление банковских операций, означает, что Банком России в течение весьма длительного периода времени не исполнялись публичные обязанности по надлежащему осуществлению банковского надзора.

Представляется, что выводы Агентства о наличии отрицательного капитала у банка задолго до отзыва лицензии являются сомнительными и должны критически приниматься судами при рассмотрении споров о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

В противном случае при наличии в законодательстве положения о том, что Банк России обязан отозвать у банка лицензию на осуществление банковских операций в случае снижения нормативов достаточности собственных средств ниже двух процентов, а Банк России не исполнил указанную обязанность, любой кредитор или вкладчик банка, если обязательства банка перед указанным кредитором возникли после даты, на которую, по мнению Агентства, капитал банка стал отрицательным, вправе предъявить к Банку России требование о взыскании убытков в связи с ненадлежащим осуществлением последним своих публичных функций.

С целью устранения имеющихся противоречий необходимо разработать специальный нормативный акт, определяющий порядок подготовки заключений о наличии преднамеренного банкротства кредитных организаций.